«Молодежка» играет с Польшей. Прудников выпрыгивает, классически подавляет соперника в воздухе, сбрасывает – и Кудряшов (крайний защитник, между прочим) добивает с «пятачка». Арбитр гол отменяет, а потом постепенно доводит Прудникова до бешенства. Но, балансируя на тончайшей грани между бешенством и благородной яростью, форвард забивает-таки – когда наши были в меньшинстве.

Торбинский, весь в контрактных делах, врывается в игру с Англией язычком пламени. Павлюченко, слишком уж плавный, слишком размягченный для нападающего в нескольких матчах кряду, предъявляет в самые нужные Отечеству моменты решимость воина.

Что-то интересное в «Спартаке» происходит. И необычное. Чем «Спартаку» или отдельным его игрокам труднее, тем сильнее команда и ее игроки становятся.

Четыре результативных стандарта Калиниченко (плюс еще попадание в штангу ворот «Москвы») в двух матчах без права на потерю очков – это сильно. Тем более сильно – в сезоне, неотвратимо тяготевшем для хава к тому, чтобы стать пропащим, бракованным. А в промежутке, к слову, Калиниченко еще и хет-трик за украинскую сборную провернул.

Я смотрел на «Спартак» в стыковом матче с «Москвой» – в игре не просто за золотой шанс, а еще и за перспективу попадания в Лигу чемпионов, и такой набор ставок в известной мере гирями виснет на ногах – и не вполне понимал, какое звено ведущее, определяющее в спартаковской игре. Из Павлюченко общественное внимание-признание подвыкачало воздух решимости, он много падал, один раз пробил прицельно, но неточно – и все. Плетикоса, вроде бы оплот, при рыхлой защитной линии окончательно прирос к ленточке, а вдобавок дважды не сумел элементарно зафиксировать мяч – и вторая оплошность стоила гола. Веллитон, по первому впечатлению джокер, помаленьку растерял могучую вездеходность.

А игру вели Моцарт – месяца четыре назад его полагалось срочно продать, Калиниченко – от него месяц назад хотелось немедленно избавиться – и Титов – он гнется-напрягается, и кажется уже, что на разрыв, – но не ломается. А забили Дедура – о его присутствии в команде год, если не больше, и не вспоминали, и Жедер – он вышел на замену, и выстрелил: все, приплыл Черчесов, если хоть какого-нибудь еще защитника у него нет, – другого, только не Жедера…

У меня единственный и самый элементарный ответ на собственные недоумения: «Спартак» страшно хочет выиграть этот чемпионат. И стремление это порождает у его игроков пронзительную ясность в мозгах. Право, давно у нас никто не посягал на корону таким вот образом – полнейшей, до донышка, мобилизацией внутренних ресурсов.

«Спартак» старается выиграть – упоением в бою. Откуда он это умеет? Если кто и выигрывал раньше, так только Титов с Калиниченко, – но выигрывали они тогда другими средствами и не на таком накале борьбы, конечно.

Так выигрывал чемпионат только Черчесов – первое свое полновесное золото в бородатом 1989-м. Когда решающей осенью на игру «Спартака» обрушились всякие напасти-нескладухи, ее, игру, пошатывало – и Шмаров, отнюдь не штатный мастер стандартов, заколотил сумасшедший штрафной Киеву на последней минуте. Самый главный, самый решающий. Как сказали бы ученые люди – экзистенциальный, между жизнью и смертью!

Черчесов как-то обмолвился: важно, чтобы в команде были люди, знающие, как это делается, – выиграть чемпионат или что-либо еще серьезное. У «Москвы» в субботу действовали на поле двое таких знатоков: Макси Лопес – он, помнится, мощно приложил ногу к тому, чтобы с «Барселоной» обыграть «Челси», и Семак. И именно они, заметьте, «московский» гол и соорудили. И «Москва» все-то сделала расчетливо, как учили, по тактике – отсиделась первый тайм в тылах и дальше инициативу забирала себе вроде бы необратимо.

Но чемпионское знание Черчесова оказалось глубже.

Источник: Советский Спорт